Дети в Кацивели.

Итак, кто читал про начало нашей поездки ( оно вот тут ), тот знает, что в первый день по приезду в Кацивели мы с сёстром чертовски не выспались. Потом ещё успели сходить на море, и где-то в одиннадцать вечера решили увалиться дрыхнуть. Вот тут мы и поняли, что стены в доме творчества учёных - картонные, мда.
- Ааааа! - завопил ребёнок из соседнего номера, - Бублики! Дай мне бублики!
- Катя! - произнёс голос немолодой уже женщины, - Тебе больше нельзя, ты уже восемь съела!
- Боже, - сказал сёстр, накрывая голову подушкой, - опять Катя. И тоже, видать, лопает как не знаю кто, восемь бубликов! Убиться тапочком!
Вся битва между бабушкой и Катей происходила на балконе, причём было ощущение, что они в нашей комнате, руку протяни - коснёшься.
- Буб-ли-ки! - скандировала Катя.
- За-мол-чи! - чеканила бабушка. Но Катя не внимала бабушке и блажила, как сто тысяч братьев. Через полчаса я озверела окончательно, накинула халат и пошла ругаться.
- Кто? - спросила бабушка на мой решительный стук в дверь.
- Соседка, - сурово ответила я.
Бабушка открыла. Милая пожилая сухощавая дама.
- Послушайте, - сказала я, - мы сутки не спали, только приехали, уведите ребёнка с балкона, вы ж знаете, какая слышимость.
- Я ужасно извиняюсь, - сказала бабушка и посмотрела на меня глазами побитой собаки, - Ужасно. Ужасно. Простите, ради бога.
Она, кажется, даже попыталась сделать мне некий пристыженный книксен, и я ушла, довольная. Ор за стенкой мгновенно прекратился, бабушка выговорила Кате, что из-за неё ей стыдно, и Катя унялась.

Утром плаваю себе до буйка - обратно, и тут бабушка в чепчике. "Вы, говорит, вчера к нам заходили?". Ну, я. Бабушка говорит мне, а я, мол, Ира. Из Киева. А Катюшка 10 дней жутко болела, вы уж не обижайтесь. Я тут с двумя внуками отдыхаю, с Тимой и Катей, но Тиме уже девять, а ей только три, она ж ребёнок, вы ж понимаете.
- Да не сержусь я, - говорю,- уважаемая Ира. Но давайте уж жалеть нервы друг друга.
Сажусь под зонтик, смотрю на море и радуюсь жизни. Смотрю, у буйка ныряет негритёнок. Причём классно ныряет, умеючи. Улыбаюсь, наблюдая, думаю, где ж родители? Нет, не увидела, один плавает. Молодчина. В столовой вечером рассказываю соседке по столику про негритёнка.
- Мы сюда каждый год ездим. Видим, как и Катюшка, и Тимка взрослеют. Катюшка маленькая игрушечка, славные дети, - говорит соседка.
- Э-э, - говорю, - их бабушку Ира зовут?
Выясняется, что да. Так, оказывается, Катя, вопившая вчера вечером дурниной на балконе, негритёнок. Вот те раз! А после обеда на пляже смотрю, ведёт Ира за руку крохотную смоляную девочку с острым носиком и черными негритянскими классическими кудряшками, а у той девочки ножки выше коленей в ожоговых волдырях. Потом выяснилось, что неуёмная Катя села в самую жару на качели, чью седушку кто-то умный оббил железом. Железо было раскалённым, Катя сожгла кожу и 10 дней температурила, ужас!

Вечерами мы слушали, как Кате и Тиме читали сказки. Бабушка Ира классно их читает. Бабушка Ира сказала мне, что счастлива. У Кати и Тимы полная семья, отец-африканец ведёт бизнес в Африке, но живёт с украинской женой и детьми в Украине. Папа звонил детям из Африки, куда уехал по делам на две недели, мама - из Киева. Я всё про них знаю, слышимость, говорю же. Три дня подряд Ира пугала мною Катю. "Катя! Тише! Что скажет тётя Женя, дай бы бог, чтоб её дома не было!". "Ну-ка, спи! Я сейчас тётю Женю позову!". И Катя мгновенно замолкала. На третий день "тётя Женя" с сёстром пошли покупать Кате и Тиме сладости и бублики, за хорошее поведение. Оказалось, что бубликами Катя называет сушки, к коим испытывает непреодолимую любовь. В момент передачи пакета со сладостями расстроганной бабушке, Катя прятала от меня хитрую мордочку за книжкой "Аленький цветочек".
- Не будешь больше вопить вечерами? - строго спросила бабушка. Катя высунула из-за "Аленького цветочка" лицо в кудряшках, отрицательно помотала головёнкой и вновь нырнула за книжку. Встреча на Эльбе прошла, таким образом, в мирной дружеской обстановке. Наши балконы были разделены глупой бетонной перегородкой. Но бабушке Ире она не мешала болтать. Выяснилось, что Ира курит, но "от этих мелких скрываюсь, так вот и мучаюсь". Стоим, курим, перешёптываемся. Скрипит балконная дверь.
- Бабушка! - звонко и требовательно зовёт Катя. Ира суёт мне в балконную щель бычок. Стою и держу его, как дура. Поняв, что общение с Катей затягивается, Ира грустно говорит "Можете выкинуть, Женя".
- Меня? - без тени страха спрашивает Катя. Я хохочу и говорю, да что ты, Кать, как же можно?
- Книжку? - предполагает Катя. Я снова смеюсь. Бабушка заговорщицким шепотом объясняет Кате, что "тётя Женя выкидывает всякий мусор". Катя, судя по голосу, сильно сомневается, но приходится смириться.

Пляж. Утро. Клоуны в костюмах зайцев и волшебников гуляют по пляжу и приглашают всех родителей и детей на вечернее представление.
- Пойдём на представление! - кричит Катя бабушке.
- Кать, - объясняет ей бабушка, - это только после ужина.
- Пойдёмте все ужинать! - немедленно реагирует Катя. Пляж хохочет и ласково смотрит на дивную девочку.

Вечер. Время чаепития на балконе для Кати и Тимы. Опять война из-за "бубликов". Катя требует, бабушка не даёт.
- Вонючая! - выкрикивает Катя бабушке.- Вонючая!
Старый что малый, точно. Ира не объясняет Кате, почему нехорошо так обидно обзывать бабушку, она начинает спорить с Катей всерьёз.
- Я тебе сделала бутерброд, как ты любишь: сыр, хлеб и снова сыр! Я тебе чай заварила! Я тебе сказки читаю. А ты меня - вонючая?! - голос Иры дрожит от обиды, а я сижу на балконе и улыбаюсь.

Тим растёт умницей, шарит в математике ай да ну. И спокойным парнишкой, в отличие от шебутной Кати. Кате он уступает, многое спокойно и взвешенно объясняет, но как-то вечером приходит и плачет. Дети обозвали его обезьяной. И часа полтора я слышу мудрый разговор со старшим внуком бабушки Иры. О том, что люди разные. О том, что дурных людей, увы, много. Хороших больше, да, но дурных, глупых и завистливых сильней видно. За что тебя так обозвали? За то, что ты плаваешь лучше мальчишки - заводилы местных ребятишек? Так это зависть, будь выше этого. Помнишь, как папа говорит? Телефон должен соединять людей, для этого ему вовсе не нужно быть золотым. Человек должен максимально полно и счастливо прожить свою жизнь, но ему вовсе не нужно пытаться понравиться всем и каждому. Понимаешь, Тим? Тимати там, за балконной перегородкой, тихо говорит "Да", грустным зарёванным голосом.
- Да, - тихо говорю зарёванная я на соседнем балконе, - Да, бабушка Ира. Вы правы. Я понимаю. Спасибо вам за урок.

У бабушки Иры растут замечательные внуки, вот что я вам скажу. Я им желаю вырасти сильными, умными и достойными своей бабушки.

...А ночью Катя устроила ор, и я лупила в стенку кулаком. Хитрая Катя мгновенно замолчала. Значит, повод для слёз был несерьёзным. Бублик, поди, хотела.