prosvetj

Это репост. Забыла давно про этот текст, сегодня нашла и радуюсь, потому что самой нравится. Доброго вечера вам.

Заведение, в котором она хотела собрать народ, закрылось на ремонт. Брошенный клич "Куда теперь?!" поругал между собой два клана её друзей. Первые кричали про пиво в пабе, вторые про коньяк в "одном тихом местечке". Вариант "шашлыки в парке" отпадал напрочь, погода сделала кульбит и устроила холодрыгу в преддверии скорой осени. Тренировки у неё, чёрт! Промывка и прочистка, проверка на прочность всех осенних механизмов!

...Она стояла и лениво курила, глядя на то, как за окном воробей отбирал у голубя кусок сухаря. И думала, что надо бы помыть пол, покрасить волосы в ярко-рыжий, почистить кафель в ванной, написать пару важных писем, сделать два звонка, протереть, наконец, пыль со стеллажа, сколько же можно на неё смотреть? Да-да, надо было сделать то и это, но было лениво, как всегда, как на протяжении всей жизни. Причём "лениво" считалось очень серьёзным доводом, индульгенцией на "ничегонеделанье", справкой и бронёй. Потому она стояла и ленилась, а воробей, отобравший у голубя сухарь, сидел напротив её окна, на ветке, и явно думал после сухаря переключиться на несозревшую ещё рябину.
- Главу бы надо дописать, - сказала она заоконному воробью.
- Так иди и допиши, - сказали ей за спиной.
- Лень, - ответила она автоматически. Вздрогнула, поняв, что стоит босая и одинокая, что в квартире-то никого и нет. Осторожно оглянулась - пусто.
- Ага, - сказала она сама себе, - вот и ягодки пошли. Глюки. Ну что, санитаров пора вызывать. И с песней "Славное море, священный Байкал" мчаться в клинику. Привет.

Говорила она громко вовсе не потому, что прям вот так вот собралась вызывать санитаров, вот ещё. Она просто перепугалась и подбадривала себя голосом. На кухне было тихо, сумеречно, гулко от шагов и ударов её перепуганного сердца. В раковине стояла её кофейная чашка с разводами кофейной гущи. На стене висело полотенце с вышитыми маргаритками. С холодильника укоризненно взирала пыльная микроволновка. В углу торчал маленький телевизор на железной ноге и за отключенностью не подавал признаков жизни.
- Никого, - сказала она сама себе, - никого - и всё тут. Ну, мать, тогда точно - галлюцинации. А ведь как всё хорошо начиналось: завтра день рождения, друзья, пара дабл-виски, разговоры, кальян... И вдруг такая радость - поехать крышей. Дивно.
- И не надейся на поехавшую крышу. Идиотам, конечно, живётся лучезарно, думать ни о чём не надо за отсутствием возможности думать, но ты не надейся, это не про тебя, - снова сказал всё тот же голос за её спиной. Она резко оглянулась - никого.
- Так, чёрт, где мобильник? - хрипло спросила она у кухонного шкафчика и деревянно села на табуретку.
- На тумбочке в спальне, - ответило ей пространство.
- Ты кто?! - взвизгнула она.
- Конь в пальто, - нахамило ей пространство, - Я твоя совесть, девушка. Со-весть, слыхала такое слово?
- Слы... Да... Кто? А как? - дико взирая на кухонное бра, ответила она.
- А что же мне, всю жизнь молчать, что ли? Да неужели? Да сколько можно? - с надрывом спросило пространство, именующее себя совестью. - Ты творишь всякий бред, делаешь гадости, ленишься и хамишь людям, а я молчи да молчи, так получается?
- Э-э... Да-да, - прошептала она, - лучше бы было помолчать, конечно, но раз так... А почему ты не внутри меня, а... э-э... ну, снаружи?
- А где у тебя внутри осталось место, скажи мне? Куда не кинься - кругом либо архивы, либо новые задумки, либо рассказы, либо вообще немыслимое - сценарии! Где мне спрятаться? Где? - запричитало пространство, - Не подскажешь? Днём ты со своими идеями, вечно башка занята не уборкой и стиркой, а текстами твоими дурацкими, а ночью всё твоё барахляное творчество ругается между собой, носится по мозгу, шуршит, хвастается литературными премиями и меряется количеством читателей, твою мать! Выжили меня, уж ты постаралась!
- И-и..., - промычала она, - И чего ты хочешь?
- Поговорить! - злобно ответило пространство, - По-го-во-рить! Научить тебя жизни, дуру дурную! Встань и вымой пол. Протри полки. Закончи начатое. Систематизируй законченное! Приготовь ужин! Позвони агенту! Постирай носки!

Женщина слушала пространство, постепенно приобретая нормальное выражение лица. Выслушав, встала и взяла сигарету.
- И брось курить! - заорало пространство, - Я не переношу дыма!
Женщина щёлкнула зажигалкой. Выдохнула в пространство дым. Потянулась. Улыбнулась.
- А пошла ты, - лениво сказала она оконной створке.
- Я - твоя совесть, мне некуда идти! - завопило пространство.
- Тогда заткнись, - сказала женщина, - Оказывается, я всю жизнь прожила при твоём молчании и неучастии - и ничего, жива, как видишь. И вполне довольна жизнью. И давай всё так и оставим, поздно что-то менять, глупо.
- Никогда не поздно! - крикнуло пространство.
- Рот закрой, - сказала женщина, - гланды простудишь. И - отвали, ясно? Сделаю так, как привыкла и как решу сама, мне советчики не нужны.
- Но я - совесть! - закричал кухонный воздух.
- А я - Лариса, - сказала женщина, - но отчего-то не блажу и людей не пугаю.
- Как ты мне надоела, - прошептало пространство.
- Я слушаю тебя пять минут, а надоела ты мне уже смертельно, - парировала женщина.
- И куда мне теперь? - устало вздохнуло пространство.
- В литературные критики, - усмехнулась женщина. Прошла в кабинет. Села за клавиатуру и написала...

"Завтра мне исполняется шестьдесят лет. Как только что выяснилось, у меня есть совесть...".
- О-о-о! - взвыло пространство, - Боже! Ты и меня взяла в работу! Да как ты... Да я тебя... Да боже мой!
- Молчи, - улыбнулась женщина, - молчи. Я тебя ещё прославлю. С гонорара проставляешься, поняла?
- С какого гонорара? - крикнула совесть.
- Вон соседний ноутбук, - женщина махнула рукой в сторону ноута мужа, - Садись и пиши. "Прочла новый роман Ларисы N "Совесть". Какая лажа! Какая безвкусица! Автор выжил из ума, исписался, стал повторяться и вообще скуден мозгом!".
- Э-э, - сказала совесть, - на фига, ты ж ещё ничего не написала?
- Ты будешь моим литературным критиком, что тут неясного? Садись. Надо же тебя использовать для блага меня, не пылиться же тебе и дальше без дела. Надо же, совесть! Лентяйка и тунеядка! - засмеялась женщина и застучала пальцами по клавиатуре.

...Через пять минут кто-то осторожно нажал на клавиши соседнего ноутбука. Скоро в литературных кругах появится новый язвительный критик, зуб даю.