prosvetj

Моему мужу и всем мальчикам мира.

То сердитые, то серьёзные, то забавные, то чистый детский сад, то – взрослее и мудрее самых древних аксакалов. Высокие и коренастые, худые и близорукие, тихие и шебутные, сильные и слабые, инфантильные и волевые, как вас много, какие вы разные! Одинаковы вы только в одном: женское детство в женщинах кончается. К сожалению, почти во всех из нас оно плавно перетекает в материнство или философскую мудрость, а кому меньше повезёт – в маразм. А вы, мальчики, всегда остаётесь пацанами, готовыми пинать пустую консервную банку по двору командой из десяти человек. И в этой команде легко соседствуют те, кому шестьдесят, с теми, кому десять. Мальчики, навсегда мальчики.

Защита Отечества нынче складывается из элементарного, ведь, слава богу, далеко не все наши мальчики военные. Она, та защита, складывается из того, чтобы каждая девочка, у которой есть мальчик, чувствовала себя уверенной в завтрашнем дне. И неважно, что девочке семьдесят, а её мальчику и того больше. Неважно. Всё, чего ищет женщина в своём мужчине помимо любви – это защищённости. Такой, что если завтра в её жизни случится крушение всех надежд, болезнь, ужас и вселенская катастрофа – её мужчина положит ей руки на плечи, поцелует в макушку и спокойно объяснит, что бывало и похуже, что пройдёт время и всё наладится, а, главное, что он всё это время будет рядом с ней и уже придумал несколько удачных ходов, которые приведут их маленькую лодку к покою и уюту. К тому, в котором просто не будет места понятиям «крушение надежд» и «вселенская катастрофа».

Наши мальчики вздыхают и переворачиваются во сне, храпят, дергаются, улыбаются, а мы лежим рядом с ними и влажными глазами вглядываемся в их спящие лица. В любимые лица тех, с кем тысячу раз ругались навсегда, от кого уходили, в колени к кому рыдали, с кем миллион раз хохотали до слёз, с кем так тепло быть рядом, так бесконечно легко и сложно, и с кем понимаешь слово «вместе» - взаправду понимаешь, душою, кожей…

Я хочу, чтобы вы помнили о самом-самом важном: не верьте даже мне, мы и в семьдесят остаёмся девочками, мы просто играем во взрослых, ведь надо как-то соответствовать морщинам и старческим прожилкам на некогда стройных ногах. И все эти морщины, давление, больное сердце и седые волосы – полная фигня, если с нами остаётся тот, кто, скрипнув при подъёме с кресла радикулитной поясницей, подходит к нам, разглядывающим себя в зеркало, и произносит вечное и сакраментальное: «Какая ты у меня красивая, девочка моя! Как же я тебя люблю…».

Вам всё же труднее, чем нам, мальчики. Вы всю жизнь должны видеть в нас любимых девочек - в толстых, постаревших, кричащих, дурных тётках; в ярких, стройных, подтянутых стервах; в сереньких, пугливых, мелко семенящих дамочках – в каждой из нас, какими бы мы не стали. И большинству из вас это удаётся. Не без ошибок. Не без обид с обеих сторон. Не без… Да мало ли не без чего. И всё же… И всё же такое вам спасибо, что вы так стараетесь…

Вы на самом деле наши защитники. Мы – ранимей. Правда, вы ранимей во сто крат, но это вы показываете только дома, а дома это уже наше, женское, дело – пожалеть, разобраться, понять… Но между зачастую злобным миром и нами, девочками, всегда стоИте вы, мальчики.

И я рада, что мир устроен именно так. Спасибо вам. С праздником!