Клеопатра.

Уже целовала Антония мертвые губы,
Уже на коленях пред Августом слезы лила...
Но предали слуги. Грохочут победные трубы
Под римским орлом. И вечерняя стелется мгла.
И входит последний, плененный ее красотою,
Высокий и статный, и шепчет в смятении он:
"Тебя – как рабыню... в триумфе пошлет пред собою..."
Но шеи лебяжьей все так же спокоен наклон.
А завтра детей закуют. О, как мало осталось
Ей дела на свете – еще с мужиком пошутить
И черную змейку, как будто прощальную жалость,
На смуглую грудь равнодушной рукой положить.
7 февраля 1940
Анна Ахматова


Жизнь после смерти есть, буддисты меня поддержат. Впрочем, если и не поддержат, жизнь после смерти всё равно есть. Живу вот, смотрю на всех - и живу. Вашими жизнями. Всё потому, что после смерти моего тела, помнящего вкус мёртвых губ Антония и жжение в глазах от слёз перед Августом, меня перекинуло, как волка-оборотня, в каждого из вас, в каждого! У меня тысяча жизней. Миллион. Миллиард. Вы можете сидеть в офисе (это такая комната с креслом, столом, компьютером и настольной лампой), можете пить пиво в ближайшем к офису ресторане, можете заниматься дайвингом или шастать по Эвересту - я всегда с вами. Я - опыт предков, который не позволяет вам свалиться с Эвереста, умереть от похмелья, утонуть в пучине моря или просто упасть со стула в офисе.

Что? Вы думали, что вы и сами всё знаете? Что это от вас зависит, как вы сидите на кресле и что говорите начальству? Какая прекрасная чушь, как вы её забавно несёте! Без моего опыта не было бы вас, поверьте. Вы бы упали с качелей и воткнулись тыквой в землю, насмерть, ещё в три года. Это я бережно подхватила вас, когда вы падали. Подхватила, отряхнула, поцеловала в глаза и отправила жить дальше. Помимо ваших родителей только я одна помню, какими пухлыми были ваши губы в детстве и до скольких лет вы носили перетяжки на толстеньких ручках. Но у нас с вами есть общая от родителей тайна: они не знали, как вы, встав на табуретку, выливали в раковину утреннее молоко. А я - знала. И позволяла вам это делать, улыбаясь. Потому что помнила себя маленькой, потому что наблюдала за тысячей таких малышей в разных концах Вселенной. Потому что мой экстремальный опыт выживания позволил мне после смерти понять главное, нутряное: жизнь есть любовь. Это вам не шутки, это самое важное. Любовь к миру, к мужчинам и женщинам, к летающим и водоплавающим, к убогим и покалеченным, к книгам и к солянке - везде, в любой материальной и нематериальной крупице бытия, есть любовь.

Не смешите, вы не могли научиться такой мудрости, которая в вас есть, за банальные двадцать, тридцать и даже семьдесят лет обычной земной жизни. Это знание приходит к людям лет через пятьсот-шестьсот, а бренным телам пока неизвестно, как прожить такое количество лет. Потому - ша! Я веду вас по жизни за руку, а вы ещё думаете, что вы свободны в выборе! Глупость какая, вы до сих пор как дети! Вот я перевожу через дорогу серьёзного бизнесмена средних лет, из-за меня он чувствует себя защищённым, а не из-за охранников за спиной. И пОлно мне пенять, что его застрелили - я женщина, я имею право засмотреться на витрину, да и право на ошибку у меня тоже есть. А вон там Кассандра держит за локоток школьницу, которая, не будь с ней Кассандры, давно разбила бы коленку, прыгая по классикам, мелом расчерченным в школьном дворе. А в гримёрной именитого актёра управляет макияжем Нарцисс - и только его управление помогает актёру стать моложе на сорок лет и красивей на триста процентов!

...Ворчу по-старушачьи, простите. Но ведь бесит иногда ваша забавная природа - быть уверенными, что вы всё делаете сами. Куда там сами? Мы на страже. Мы рядом. Мы - многолики и вездесущи, а вовсе не вы самостоятельны! Сами-сами? Три "ха-ха"! Тоже мне - биномы, блядь, Ньютона.