Маленькие трагедии небольшого дома.

Дано: дивные маникюрные ножнички в синеньком чехле - раз. Немного дикая, но симпатиШная женщина в разнузданно-готишном (разнузданно - потому что на чёрном фоне рюшечки и вышивка цвета беж) домашнем костюме (резинка от штанов, зараза, при положении сидя давит на диафрагму, но женщина терпит, ибо костюм подарен не абы кем, а самой свекровью). И к этим двум постоянным величинам приложена третья величина, не менее постоянная, а именно - спальня. 12 метров, получите и распишитесь. Вот она, взгляните, стоит себе и ни единой стенкой не шелохнётся. Просто Будда, а не спальня. Просто оплот демократии, автократии, а ежели кому сильно надо - то и анархии. Ей, стене, ровным счётом по фигу, на то она и стена.

Так, с главными действующими лицами, стенами и ножницами закончено. Теперь амбула, вуаля. Итак, задача: срочно найти маникюрные ножнички в синем чехольчике. Сей же час! Галопом! "Хо-хо!" - высокомерно сообщает стенам женщина в домашнем костюме. Что в переводе означает "Да в пять секунд! Да не вопрос! Да вот же они!". И достаёт из ящика стола, где исконно, посконно и домотканно лежат маникюрные ножнички в синем чехольчике, и достаёт... И достаёт... Фигу, нет на месте синего чехольчика! И маникюрных ножничек тоже.
- Однако, - сообщает стенам женщина, чешет в затылке, чем тревожит заколку-краб в волосах и та, растревоженная, падает в ящик стола. Туда, где должны лежать ножнички, которых там нет.
- Вот заколка-краб, он предмет простой, - бормочет женщина и рассеянно цепляет заколку на волосы, - Предмет простой... Простой. Банальный, как яйцо. Вкрутую. А где ножнички, я сильно интересуюсь, а?!
Стена спальни, к которой обращён этот гневный вопрос, стоит ровно, как прапорщик перед начальством, и имеет совершенно тупой и отстранённый вид. Сволочь.
- Нет, ну ведь тут вот должны лежать, вот прямо тут вот - и ножницы, и чехольчик, всё вместе! - развивает свою мысль женщина, лихорадочно перерывая ящик. В ящике обнаруживаются карандаш для губ, утраченный ещё по осени, временный пропуск на ОАО Московский завод "Компрессор" (женщина минуты две смотрит на свою фотографию в пропуске, решает, что брюнеткой ей быть лучше, чем блондинкой, заодно мимолётно недоумевает, какого рожна ей надо было на том заводе, да и закидывает ламинированный пропуск обратно). В ящике обнаруживается сломанный браслет с янтарём, который рука не поднимается выкинуть, отчего браслет немедленно пакуется в большую косметичку со всяким барахлом. Наконец, в ящике изыскивается сберегательная книжка стыдливо-голубого цвета. Её стыд понятен - на ней лежит десять распрекрасных российских рублей, ни копейкой больше.
- Рокфеллер хренов! - аттестует своё финансовое положение женщина и, вызверившись окончательно, вопит на стену, - Не, ну твою мать, ну где ножницы-то?!

...Через полчаса спальня напоминает Ватерлоо. Аустерлиц. Прохоровское поле в день танковой битвы. Содом. Гоморру. Нижний ад, в конце концов. Тональный крем случайно обронен за колонку и достать его оттуда не представляется возможным, хотя око женщины видит этот подлый крем. Видит, но ничего поделать не может - хитро завалился подлый стеклянный тюбик, ой, хитро! Найдены старый реферат, карта дорог Москвы, поломанный китайский веер, лосьон для лица "Огуречная вода", ручка шариковая желтая с синим, вонючий шар из "Лаша", который надо топить в ванной и опосля этого лежать в ней и благоухать - найдено всё, утраченное ранее. Но синего, мать его, чехольчика, в котором, чтоб им всех благ в любую минуту, лежали дивные маникюрные ножнички - нет. Нет! Нету, хоть грызи угол стола!

У женщины болит голова. Женщина индо взопрела, сайгача в поисках. Минут пятнадцать назад женщина в домашнем костюме, сдувая со вспотевшего лба чёлку, шептала преступным голосом в равнодушную стену невообразимое - "Чёрт-чёрт, пойграй и отдай!". Но чёрт, чёрт его возьми, не отдал. То ли ещё играет, то ли совершенно не при делах, не знает того женщина.

На данный момент стена молчит по-прежнему, партизаны на допросах обзавидовались бы этой стене. Ножнички в синем чехольчике дематериализовались, как видно, навсегда. Женщина в домашнем костюме осталась дикой, но уже вовсе не симпатиШной.

Куда, твою мать, можно запихать эти самые ножнички в спальне, каждый закуток которой исследован женщиной раз на пятнадцать уже?!

Схожу ума. Велюров.

Всем доброго вечера. Никто не видел маникюрных ножничек, а? Маленькие такие, в синеньком чехольчике...