![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
prosvetjКазалось бы - ну чего тут такого, просто замерзшая вода, причем еще и холодная. И колючая, если разбить ледышку на маленькие кусочки. Зато такая прозрачная эта замерзшая вода на сколе, такая странная, такая завораживающая...
У него в жизни было достаточно огня. Может, потому, что сам он был любителем стремительных перемещений и изменений - настолько радикальных, что иногда ему казалось, будто в моменты его очередного рывка в новую сторону действительности подошвы его ботинок высекают искры из асфальта. Такие, как он, вполне способны организовать и претворить в жизнь переворот или революцию - столько им дано уверенности и энергии. Но его устраивало совершенно всё, да плюс политика не трогала его никаким образом, оттого он тратил свою энергию в мирных целях: парашюты - парапланы, рейсинг, охота, сплав на байдарках по горным холодным речкам, горные лыжи и сноуборд, айкидо, репетиции небольшой никому неизвестной группы, которая изредка зажигала в ночных клубах города - не столько для публики, сколько для самих себя. Вобщем, не было в его жизни льда, если не принимать во внимание лед в бокале с мартини.
- Когда же ты, наконец, остепенишься? - спрашивала его мама, гладя по голове неуемного сына, который изредка приезжал к ней в гости. А его отец улыбался и говорил, мол, хороший парень у нас с тобой вырос, если до самой старости не остепенится - так это ж только плюс! Но мама есть мама, она качала головой и мечтала о внуках. А материнские мечты часто становятся реальностью, ведь мамы просят за нас Бога с такой силой и любовью, что Бог не может увернуться от исполнения их молитв.
Всё было логично, мечты и мольбы его мамы достигли того, кто способен всё в мире изменить - и её единственный сын влюбился. Прошло какое-то время, совсем недолгое - и выяснилось, что это не влюбленность, а любовь. Он был таким удачливым всю жизнь, таким ярким, таким цельным - и девушка тоже решила, что вполне себе полюбила. Юные девушки - они вообще склонны к излишней романтизации, им нравится играть терминами и судьбами, ведь им кажется, что впереди - долгая-долгая жизнь, аж до тридцати лет! А дальше, думают они, жизни всё равно уже не будет, настанет старость, так что именно сейчас, пока ты еще юна, надо оттянуться на полную катушку! Вобщем, всё развивалось по классическим жизненным канонам: мы друг друга любим, мы вместе и так будет всегда, и, наконец, - "Мама! У нас будет ребенок!".
Бог знает, может, всё было бы у них долго и радостно, и жили бы они счастливо до самой старости, но судьба каждого из нас - большая затейница. И очень, знаете ли, холодная, малоэмоциональная, если угодно. Он вез свою жену в роддом. Сам, без вызова скорой. Он посадил её на заднее сиденье за своей спиной - это ведь самое безопасное место. Правда, водитель "Газели", абрек, только недавно приехавший в столицу на заработки, наверное, еще не успел узнать, что именно это место - самое безопасное. Потому и врезался именно в него, когда на давно не видевшем ремонта транспорте банально отказали тормоза.
Она умерла в больнице. А малыш - маленький теплый комочек, беззащитный и страшно обездоленный той самой затейницей-судьбой - выжил. И тогда в их семье начался период льда. Лед на голову деду, завернутый в полотенце, ведь у деда давление. Лед в ежевечерний мартини папе, который теперь никуда почти не ходил вечерами, а держал сына на руках и смотрел в экран телевизора, совершенно не понимая, что там происходит. Ледяные руки бабушки (это, говорят, оттого, что у стариков кровь холодная). Иней в квартире - совершенно на всем. Малыш мог его видеть, иней блестел на шкафу и под комодом, на перилах его кроватки и на дедовском кресле - он был везде. В доме стали тихо говорить, часто даже шептать, и иней всё сильнее и сильнее затягивал внутренности дома. А потом появились и сосульки. Жаль, что взрослые их не видели, так жаль. Только малыш чувствовал, что еще немного - и дом превратится в глыбу льда, в верхушку айсберга, в вечную мерзлоту, которую ничем не растопишь.
Прошло время. Малышу исполнилось пять лет. И ему ужасно надоели лед и холод. Так что когда папа и бабушка отправились покупать ему подарки, а дед ушел куда-то по важным стариковским делам, мальчик решил растопить лед. Знаете, как это здорово - разжечь костер в центре гостиной? И лед по углам дома сразу закапал водою, сразу потек, сразу оплавился. И мальчик был счастлив.
...В его жизни всегда было много огня. До гибели жены. За это теперь он расплачивался жутким холодом в сердце. Невыносимым. А ведь были времена... Да, были. Ну, ничего, сыну сегодня пять лет, надо же! Его вполне можно оставлять дома одного, он будет рад подаркам, и даже... Что это? Дым из окон?!
Он не помнил, как забежал в дом и схватил в охапку сына. Он не помнил, как метался с тазами и ведрами, заливая водой горящие шторы и подоконник, как едкий дым ел ему глаза, как подъехала пожарная команда - нет, не помнил. Очнулся он только тогда, когда сын, взятый им на руки, обнял его за шею и, плача, прошептал: "Папа! У нас дома было всегда так холодно, я просто хотел, чтобы стало теплее!" Он хотел ответить, что ведь лето, сынок, как же холодно? - и осекся. Сын был прав - у них было очень холодно. Долго-долго.
Это не значит, что сразу после ремонта огонь в камине стал гореть ежедневным ровным светом. Но иней и сосульки исчезли. Малыш это видел. А неделю назад папа взял мальчика на репетицию вновь собранной им группы. И мальчик там с таким воодушевлением лупил по барабанам, что друзья его папы сказали: "Да, мальчишка растет яркий, ой, смотри, намучаешься ты с ним!" А папа ответил, что если его сын будет ярким и стремительным до самой старости - так это же только плюс, это ведь будет означать, что у него получилось вырастить хорошего парня, разве нет? И друзья с ним согласились.
Лёд всегда тает. Такая у него особенность. А вот огонь никогда не гаснет. Люди - существа теплолюбивые, и, уж если в душе остается хоть самая маленькая искорка огня, люди склонны беречь его и поддерживать. Так им, людям, теплее.
У него в жизни было достаточно огня. Может, потому, что сам он был любителем стремительных перемещений и изменений - настолько радикальных, что иногда ему казалось, будто в моменты его очередного рывка в новую сторону действительности подошвы его ботинок высекают искры из асфальта. Такие, как он, вполне способны организовать и претворить в жизнь переворот или революцию - столько им дано уверенности и энергии. Но его устраивало совершенно всё, да плюс политика не трогала его никаким образом, оттого он тратил свою энергию в мирных целях: парашюты - парапланы, рейсинг, охота, сплав на байдарках по горным холодным речкам, горные лыжи и сноуборд, айкидо, репетиции небольшой никому неизвестной группы, которая изредка зажигала в ночных клубах города - не столько для публики, сколько для самих себя. Вобщем, не было в его жизни льда, если не принимать во внимание лед в бокале с мартини.
- Когда же ты, наконец, остепенишься? - спрашивала его мама, гладя по голове неуемного сына, который изредка приезжал к ней в гости. А его отец улыбался и говорил, мол, хороший парень у нас с тобой вырос, если до самой старости не остепенится - так это ж только плюс! Но мама есть мама, она качала головой и мечтала о внуках. А материнские мечты часто становятся реальностью, ведь мамы просят за нас Бога с такой силой и любовью, что Бог не может увернуться от исполнения их молитв.
Всё было логично, мечты и мольбы его мамы достигли того, кто способен всё в мире изменить - и её единственный сын влюбился. Прошло какое-то время, совсем недолгое - и выяснилось, что это не влюбленность, а любовь. Он был таким удачливым всю жизнь, таким ярким, таким цельным - и девушка тоже решила, что вполне себе полюбила. Юные девушки - они вообще склонны к излишней романтизации, им нравится играть терминами и судьбами, ведь им кажется, что впереди - долгая-долгая жизнь, аж до тридцати лет! А дальше, думают они, жизни всё равно уже не будет, настанет старость, так что именно сейчас, пока ты еще юна, надо оттянуться на полную катушку! Вобщем, всё развивалось по классическим жизненным канонам: мы друг друга любим, мы вместе и так будет всегда, и, наконец, - "Мама! У нас будет ребенок!".
Бог знает, может, всё было бы у них долго и радостно, и жили бы они счастливо до самой старости, но судьба каждого из нас - большая затейница. И очень, знаете ли, холодная, малоэмоциональная, если угодно. Он вез свою жену в роддом. Сам, без вызова скорой. Он посадил её на заднее сиденье за своей спиной - это ведь самое безопасное место. Правда, водитель "Газели", абрек, только недавно приехавший в столицу на заработки, наверное, еще не успел узнать, что именно это место - самое безопасное. Потому и врезался именно в него, когда на давно не видевшем ремонта транспорте банально отказали тормоза.
Она умерла в больнице. А малыш - маленький теплый комочек, беззащитный и страшно обездоленный той самой затейницей-судьбой - выжил. И тогда в их семье начался период льда. Лед на голову деду, завернутый в полотенце, ведь у деда давление. Лед в ежевечерний мартини папе, который теперь никуда почти не ходил вечерами, а держал сына на руках и смотрел в экран телевизора, совершенно не понимая, что там происходит. Ледяные руки бабушки (это, говорят, оттого, что у стариков кровь холодная). Иней в квартире - совершенно на всем. Малыш мог его видеть, иней блестел на шкафу и под комодом, на перилах его кроватки и на дедовском кресле - он был везде. В доме стали тихо говорить, часто даже шептать, и иней всё сильнее и сильнее затягивал внутренности дома. А потом появились и сосульки. Жаль, что взрослые их не видели, так жаль. Только малыш чувствовал, что еще немного - и дом превратится в глыбу льда, в верхушку айсберга, в вечную мерзлоту, которую ничем не растопишь.
Прошло время. Малышу исполнилось пять лет. И ему ужасно надоели лед и холод. Так что когда папа и бабушка отправились покупать ему подарки, а дед ушел куда-то по важным стариковским делам, мальчик решил растопить лед. Знаете, как это здорово - разжечь костер в центре гостиной? И лед по углам дома сразу закапал водою, сразу потек, сразу оплавился. И мальчик был счастлив.
...В его жизни всегда было много огня. До гибели жены. За это теперь он расплачивался жутким холодом в сердце. Невыносимым. А ведь были времена... Да, были. Ну, ничего, сыну сегодня пять лет, надо же! Его вполне можно оставлять дома одного, он будет рад подаркам, и даже... Что это? Дым из окон?!
Он не помнил, как забежал в дом и схватил в охапку сына. Он не помнил, как метался с тазами и ведрами, заливая водой горящие шторы и подоконник, как едкий дым ел ему глаза, как подъехала пожарная команда - нет, не помнил. Очнулся он только тогда, когда сын, взятый им на руки, обнял его за шею и, плача, прошептал: "Папа! У нас дома было всегда так холодно, я просто хотел, чтобы стало теплее!" Он хотел ответить, что ведь лето, сынок, как же холодно? - и осекся. Сын был прав - у них было очень холодно. Долго-долго.
Это не значит, что сразу после ремонта огонь в камине стал гореть ежедневным ровным светом. Но иней и сосульки исчезли. Малыш это видел. А неделю назад папа взял мальчика на репетицию вновь собранной им группы. И мальчик там с таким воодушевлением лупил по барабанам, что друзья его папы сказали: "Да, мальчишка растет яркий, ой, смотри, намучаешься ты с ним!" А папа ответил, что если его сын будет ярким и стремительным до самой старости - так это же только плюс, это ведь будет означать, что у него получилось вырастить хорошего парня, разве нет? И друзья с ним согласились.
Лёд всегда тает. Такая у него особенность. А вот огонь никогда не гаснет. Люди - существа теплолюбивые, и, уж если в душе остается хоть самая маленькая искорка огня, люди склонны беречь его и поддерживать. Так им, людям, теплее.
