prosvetj | Крещенская история.

Утром он потянулся в кровати, оглядел спальню, привычным точным движением поймал очки, лежащие на тумбочке, за дужку, сел, нацепил очки на нос, поморгал. Взял две таблетки с блюдца, запил водой с металлическим привкусом, передернул плечами, проснулся окончательно. Душ, завтрак, пресса, "спасибо, Марина, можете убирать". Спустился вниз, сменил тёмно-синий махровый халат на партикулярный костюм, с неудовольствием глянул на себя в зеркало. Возраст, чёрт. Под глазами синие круги, щёки как у пожилого бульдога - висят, заразы, на воротнике сорочки, а был ведь орёл! Хотя когда это было, сто лет в обед... "Орёл наш дон Рэба", ну-ну.
- С Крещеньем, Дмитрий Игоревич! - приветствовал его охранник.
- И вас, Серёжа, и вас с Крещеньем, - пробасил он и загрузил тело в открытую дверь хищной чёрной машины. Сколько у него Серёжа-то служит? Лет семь, пожалуй, а он с ним всё на "вы". Как они про него говорят-то? "Хозяин близко никого к себе не подпускает". Ну да, не подпускаю, только какой я, к чёрту, Хозяин? Вот Сталин - тот да, тот и впрямь заслуживал, а я так, наёмный менеджер, ну, пусть и топ-менеджер на службе у государства, а вот пнёт меня, к примеру, государство - и никто не вспомнит. Разве что какой журналист решит мемуар создать, так в том мемуаре он мне отведёт и роль малопочтенную, и переврёт, собака, всё на свете, и ведь ещё за гонораром примчится, точно-точно, уж мне ли не знать людей.
- Серёжа! - позвал он. Охранник повернулся к нему с переднего сиденья, - Скажите мне, можно говорить "мемуар"? Или только "мемуары", только множественное число?
Серёжа, привыкший к неожиданным вопросам хозяина, на миг задумался, потом вздохнул и привычно сказал "Не знаю, Дмитрий Игоревич, посмотреть в интернете?".
- Не надо, - махнул рукой, отвернулся, стал смотреть в окно. Нет, нету никакого настроения, никакой благодати, а ведь Крещение же. Он в детстве любил, бабушка таскала его тайком от родителей в церковь, а дома всё обрызгивала святой водой, тоже тайком. Вот же времена были. И ничего, сейчас вспоминает - и улыбается. Детство. Хоть какие времена на дворе, а детство есть детство. И всё в нём радужно, всё в нём счастливо, даже как в углу стоял - и то с улыбкой вспоминаешь.
- Серёжа, а давайте-ка на Никольской в церковь заедем. Что думаете? - спросил он и стал ждать, пока Серёжа прокрутит в голове свои варианты, бодигард, понимаешь.
- Дмитрий Игоревич, не собирались же. Там народу сейчас тьма, я против, категорически против, - недовольно прогудел тот.
- Да не пойду я в храм. Рядом постою, подышу...
Чёрт, просительные нотки в голосе!
- Ну, можно. Ненадолго, - с неудовольствием согласился Серёжа.

Подъехали к храму. Он выбрался из машины, встал, посмотрел на храм и на суету вокруг него, широко перекрестился трижды, поклонился...
- Дима?! - услышал удивлённый окрик за своей спиной. Повернулся. Пожилая женщина, светлая длинная шуба, румянец, волосы забраны в хвост, чёрные влажные глаза. Что-то невыносимо знакомое, что-то...
- Танька! - радостно раскинул руки, Серёжа дернулся, он сердито махнул на него рукой, обнял женщину.
- Ты как тут? Ты почему? Откуда? Вы ж уехали, ничего не понимаю, - россыпь слов, вопросов, будто не серьёзный человек, не солидный, не крутой, а словно мальчик, словно школьник.
- Развелась, вот, приехала, уже три года в Москве, внука привела сюда, чтоб посмотрел, праздник же сегодня, с праздником, Дим! - тоже скороговоркой отвечает, смеётся. Однокурсница, Танька Привалова, смотри-ка, пожилая, да ухоженная, никакая не старуха, приятно, чёрт побери!
- Ага-ага, моя сейчас во Франции, развод не оформляли, но она уже пять лет оттуда носа не кажет, так что я тоже получаюсь холостой, - во дурак, зачем он ей это говорит, да ещё так?! Сколько они не виделись? Лет тридцать? Тридцать пять? Подумать страшно, и подсчитывать не станет, жуть берет.
- Нет, ну как я тебя узнала - ясно, ты из телевизора не вылезаешь, но как ты меня?! - удивлённо спрашивает, улыбается.
- По глазам ехидным, по глазам! - тоже хохочет и держит её за руку.
- Познакомься, мой внук, Данила, - парнишка лет тринадцати смотрит на него снизу вверх, глаза бабушкины, да и румянец её.
Он жмёт парнишке руку, отмахивается от Сергея, который напоминает про время.
- Танька! Слушай, я визитку тебе давать не стану, не позвонишь, знаю, а вот пришлю-ка я за тобой сегодня машину в восемь, поужинаешь со мной? Домой, домой зову, никаких ресторанов! У меня камин знаешь какой? Что ты, ты таких и не видела! А ещё я тут комнату под свои модели оборудовал, закачаешься! - и смотрит ей в глаза, мол, только попробуй не согласиться!
- Для моделей?! Димка, ты что, до сих пор свои кораблики строишь?! - удивлена, но радостно удивлена.
- Кораблики тебе! Не кораблики, а корабли! Да сама всё увидишь, у меня знаешь сколько призов?! - ой, ну вправду пацан, хвост распушил, хвастается, сердце стучит, да что ж такое?!

Вечером она к нему приедет. А через месяц он позвонит официальной жене и попросит развода. Полгода будут ругаться и делить имущество, он выйдет из склоки "изрядно ощипанный, но непобеждённый". И женится на Таньке Приваловой, и ничего смешного, подумаешь, возраст! Чудо? Не знаю. Крещенье же. Что-то такое витает в этот день каждый год. И ещё одно: история основана на реальных событиях, чуть-чуть приврала, приукрасила, но так это ж рассказик, а не новости в газете. Всё бывает - и жук свистит, и бык летает. А люди счастливы и живут вместе уже лет пять, кажется.

С Крещеньем вас, ребят!