"Неприличная" история.

Только, чур, не надо по прочтении обвинять меня в предвзятости к учителям и прочим работникам умственного труда, сразу предупреждаю. Я стою на позиции, не побоюсь этого слова, диалектического материализма, а, поскольку я не очень понимаю, что я только что сказала, объясню по-простому. Итак, я убеждена, что в мире на одного неглупого человека приходится в среднем двадцать идиотов, коли ни больше. Скажем, из двадцати слесарей только один неглуп (что никак не влияет на его профессиональные умения и навыки, между прочим). Из двадцати лесорубов только один читал Бодлера, причём скорее всего тот, кто попал себе по пальцу топором в прошлый четверг и над кем смеялась вся бригада. Из двадцати учителей, зазубривших, как Мурзилки, свои предметы и выдающих зазубренное в атмосферу класса годами, имея при этом оловянные глаза и мозги, лишь один понимает, что он выдаёт, и лишь один активно развивается, читает по своему предмету доплитературу, лишь один увлечен своим делом и умеет и любит общаться с детьми - лишь один! И пусть у меня человек пять приятелей-приятельниц, работающих в школе учителями, и все сплошь прекрасные люди, умницы и великолепно справляются с детьми, которые их обожают, пусть - это не социсследование, это мои приятели, которых я выбираю трепетно. То есть их талантливость и исключительность лишь подтверждают общее правило - в школе работают такие персонажи, которых мне, взрослой, хочется одновременно и портфелем по башке огреть, и сообщить "Дура! Ты хоть понимаешь, что несешь?!", и уволить за профнепригодность пинком под зад. Но: зарплаты маленькие, ответственность дикая, работать некому, а дети таки есть в ассортименте страны - и ими надо заниматься. Сумбур, конечно, но этим я и ограничусь, присовокупив: я люблю думающих людей во всех сферах жизнедеятельности человека, я не переношу закостенелых тупиц - и довольно.

Итак, собственно история. Я была её опосредованной участницей, скажем так. Ибо пришлось мне сидеть в некоем присутственном месте (в предбаннике нотариуса, если точнее), а у присутственного места случился часовой перерыв в связи с приездом какого-то клиента со сложным случаем. Сижу себе, читаю книжку. Напротив на диване две дамы средних лет. Предбанник крохотный, слышно всё, что произносится даже шепотом. И вот одна дама рассказывает другой историю. Работает дама учителем в школе. Ведет в том числе и классное руководство, рулит девятым классом. Прибегает к ней весь в мыле "прекрасный мальчик по фамилии Устинов" и в полнейшем шоке сообщает, что был он сейчас на стройке, и видел, видел, видел! А видел он, уважаемые, вот что: троица отъявленных разгильдяев класса, собравшись в кучку в самом тёмном углу стройки, рассказывала друг другу непристойные порнографические подробности своих подростковых фантазий и, прошу прощения, коллективно онанировала под эти самые фантазии. Затаив дыхание, я перестала читать и превратилась в одно большое ухо.
- Представляешь?! - задыхаясь, шипела дамочка товарке и от волнения и возмущения елозила каблуками по нотариальному линолеуму. - Это в четырнадцать-то лет! Это друг напротив друга! Я уже не знаю, что и думать, может, тут гомосексуализмом попахивает, а? Или эксгибиционизмом?! Или ещё каким извращением?! Я, конечно, вызову их родителей, но как им это рассказать и что предпринять - ума не приложу! Это коллективный разврат какой-то!

Создатель снабдил меня живым воображением, потому я, представив яростно онанирующую под покровом стройки троицу разгильдяев четырнадцати лет, внутренне хохотала и валялась по полу. Между прочим, уверена, что когда эта троица вырастет, сто раз переженится, достигнет профессиональных высот, помудреет и наест животики - то как-нибудь при встрече за кружкой пива они вспомнят об этой истории, как о лучшем школьном воспоминании. И будут ржать не меньше моего, балбесы. Но пока на диване напротив творилась традедия, драма и учительница билась, как король Лир - в тоске и печали.
- Простите, - не выдержала, наконец, я. - Я случайно слышала ваш рассказ и мне интересно, ваш ученик Устинов - он сам-то что на той стройке делал? Дрочил в одно лицо, что ли?!
Дама выпучила на меня глаза, осознала вопрос и с великосветским презрением сообщила мне истину.
- Устинов - самый воспитанный и дисциплинированный мальчик в классе! А уж глагола, который вы сейчас употребили, он и вообще не знает, не то что таким заниматься!
Четырнадцатилетний подросток не знает такого глагола, ну-ну. А уж "заниматься таким" - ну и впрямь, как можно!
- Хорошо, - согласно покивала я, наслаждаясь ситуацией, - пусть так. Но ведь этот ваш Устинов тогда, получается, следил за мальчишками, а? И потом не постеснялся настучать вам.
Тут дама опять заелозила сапогами по линолеуму, запотела очками и запыхтела носом, а потом объяснила неинтеллигентной мне, что глагол "стучать" тоже нельзя произносить в приличном обществе, это зэковский сленг - раз. Что если бы не Устинов, этот вопиющий случай так и остался бы никому неизвестным и троице удалось бы избежать наказания - два. Но благодаря Устинову справедливость восторжествует и развратники (!) будут наказаны.
- Я вас умоляю, - офигела я, - какие развратники?! Трое друзей познают забавным образом...э-э... (я подбирала подходящее слово, чтобы не покоробить слуха учительницы в третий раз) физиологическую сторону взрослой жизни, что здесь такого? За что их наказывать и вообще за что судить?

Тут я узнала, что я просто не специалист в воспитании, потому не понимаю, что такие вопиющие случаи могут за собой повлечь, если их не придать огласке. Из мальчишек могут вырасти маньяки, могут вырасти клиенты психушки, могут вырасти преступники на сексуальной почве, если сейчас за них всерьёз не взяться! Что именно такие мягкотелые люди, как я, провоцируют в обществе двойные стандарты морали и виноваты в нестабильности и порочности бытия! Излагала учительница, надо сказать, кудряво. Со знанием терминологии. С жаром и страстью.
- Простите, - окончательно сникла я, внутренне хохоча в голос, потому как тётку понесло и я уже выглядела Гитлером, Сталиным и вообще какием-то сосудом всемирного зла, - но ведь это подростки, это совершенно нормально, почему вы к ним так агрессивно настроены?
- Вот такие вот Иудушки и правят бал в нашей действительности! - отчеканила дама, показав на меня величавым жестом. Её подруга мелко и согласно закивала головой, а я убедилась, что дама у нас не просто дама, а учительница литературы.

Из-за двери высунулась голова нотариальной девочки, утомленно сказала "Следующий!" - и я прошагала в кабинет под хлыстами взглядов двух мадамов.

Жалко пацанов. Ох и раздует эта классная дама историю. Надеюсь, пацаны отколошматят того Устинова, этак несильно, для науки. И у Устинова хватит мелкого подкожного страха, свойственного стукачам, не доложить об этом своей классной руководительнице. Дай-то бог.